В этой статье мы коротко расскажем об истории возникновения устройств для определения ложных показаний.
Психологи, криминологи и другие специалисты большую часть прошлого века безрезультатно искали надежный детектор лжи. Некоторые думали, что нашли его в полиграфе. Было разработано медицинское устройство, которое используется для записи жизненно важных функций пациента — пульса, артериального давления, температуры тела и частоты дыхания — для диагностики сердечных аномалий и наблюдения за пациентами во время операции.
Одним из первых был прибор, изобретенный в начале XX века британским кардиологом Джеймсом Маккензи (James MacKenzie), который измерял артериальные и венозные пульсы и наносил их на бумагу в виде непрерывных линий. Компания «Грасс Инструмент» также продавала оборудование для ЭЭГ, эпилепсии и мониторинга сна.
Детекторы лжи: История американской одержимости
Переход от медицинского прибора к инструменту допроса — любопытный процесс, который историк Кен Олдер (Ken Alder) описывает в своей книге «Детекторы лжи: История американской одержимости». Задолго до изобретения полиграфа ученые пытались связать жизненные показатели с эмоциями. Еще в середине XIX века французский физиолог Этьен-Жюль Маре (Étienne-Jules Marey) зафиксировал изменения в организме в ответ на неприятные стрессовые факторы, включая тошноту и резкие звуки.
Итальянский криминалист Чезаре Ломброзо (Cesare Lombroso) использовал специальную перчатку для измерения кровяного давления подозреваемого во время допроса. Ломброзо считал преступников «низшей кастой», и его перчатка была способом проверить это убеждение.
В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, гарвардский психолог Хуго Мюнстерберг (Hugo Münsterberg) использовал различные приборы, включая полиграф, для записи и анализа субъективных ощущений. Мюнстерберг выступал за использование полиграфа в уголовном праве, считая его беспристрастным и научно обоснованным.
Будучи студентом, Уильям Моултон Марстон (William Moulton Marston) работал в лаборатории Мюнстерберга и был очарован его идеями. Получив степень бакалавра, Марстон решил продолжить образование в Гарварде, получив одновременно степень юриста и доктора психологии, которые он считал взаимодополняющими областями. Он изобрел манжету для измерения систолического артериального давления и вместе со своей женой использовал это устройство для изучения взаимосвязи между жизненными показателями и эмоциями.
Тестируя своих коллег, он добился 97% успеха в определении лжецов.
Полиграфы во время Первой мировой войны
Первая мировая война оказалась прекрасным временем для изучения искусства обмана. Роберт Мирнс Йеркс, который также получил докторскую степень по психологии в Гарварде и впоследствии разрабатывал тесты на интеллект для армии США, согласился спонсировать более тщательную проверку исследований Марстона под эгидой Национального исследовательского совета. Протестировав 20 сокамерников в муниципальном суде Бостона, Марстон заявил о 100% вероятности успеха в распознавании лжи. Высокая вероятность успеха, однако, вызвала подозрение у его начальства. А его критики утверждали, что интерпретация результатов полиграфа — это больше искусство, чем наука. Например, многие люди страдают от учащенного сердцебиения и высокого кровяного давления, когда они нервничают или испытывают стресс, что, в свою очередь, может повлиять на их реакцию при прохождении теста на детекторе лжи. Может быть, они лгут, а может быть, им просто не нравится, когда их допрашивают.
Марстон (как и Йеркс) был расистом. Он утверждал, что не может полностью доверять результатам, полученным на афроамериканцах, поскольку считал их разум более примитивным, чем у белых. Война закончилась раньше, чем Марстон смог убедить других психологов в эффективности полиграфа.
На другом конце США, в Беркли, штат Калифорния, начальник полиции занимался преобразованием своего отдела в центр борьбы с преступностью, основанный на фактах и данных. Август Воллмер централизовал управление и связь своего отдела и приказал своим сотрудникам общаться по радио. Он создал систему учета с обширными перекрестными ссылками на отпечатки пальцев и типы преступлений. Он собирал статистику преступлений и оценивал эффективность полицейских методов. Начал программу подготовки офицеров, в рамках которой университетские профессора преподавали доказательственное право, криминалистику и фотосъемку места преступления. В 1916 году Воллмер нанял первого химика, а в 1919 году он начал набирать выпускников колледжей на полицейские должности. Он проверял всех кандидатов с помощью тестов на интеллект и психиатрических экспертиз.
Усовершенствование методики Марстона
В этом контексте Джон Огастес Ларсон, новый офицер полиции с докторской степенью по физиологии, прочитал статью Марстона 1921 года «Психологические возможности теста на обман». Ларсон решил, что может усовершенствовать методику Марстона, и начал тестировать испытуемых с помощью собственного прибора — «кардиопейропсихограммы». Вольмер дал Ларсону карт-бланш на тестирование своего прибора на сотнях случаев.
Ларсон разработал протокол вопросов «да/нет», монотонно задаваемых следователем, для создания базовой выборки. Всем подозреваемым по делу задавался один и тот же набор вопросов по делу; ни один опрос не длился более нескольких минут. Перед проведением тестов Ларсон получил согласие, хотя предполагал, что только преступники откажутся от участия. В общей сложности он протестировал 861 человека по 313 делам, подтвердив 80% своих выводов. Шеф полиции Фолмер был полностью убежден и помог продвижению полиграфа через газетные статьи.
Однако, несмотря на восторженную поддержку полицейского департамента Беркли и растущее увлечение людей полиграфом, американские суды не одобряли его результаты в качестве доказательств.
Например, в 1922 году Марстона попросили выступить в качестве свидетеля-эксперта в деле «Фрай против Соединенных Штатов». Обвиняемый, Джеймс Альфонсо Фрай, был арестован за грабеж и позже признался в убийстве доктора Р.В. Брауна. Марстон полагал, что его детектор лжи сможет подтвердить ложность признания Фрая, но ему не дали такой возможности.
Главный судья Уолтер Маккой не разрешил Марстону давать показания, заявив, что данные полиграфа не являются «публичным документом». Это решение было поддержано Апелляционным судом с несколько иным обоснованием: эта технология не была широко признана в научном сообществе.
Марстон, несомненно, был разочарован, но идея безошибочного детектора лжи, похоже, осталась с ним. Позже он помог придумать Чудо-женщину. Лассо Истины супергероини оказалось гораздо более эффективным в задержании преступников и раскрытии их преступлений, чем полиграф Марстона.
Проверки на детекторе лжи запрещены в большинстве американских судов
По сей день результаты тестирования на полиграфе недопустимы в большинстве судов США. Спустя десятилетия после дела Фрая, Верховный суд США постановил в деле «Соединенные Штаты против Шеффера», что обвиняемые не могут использовать доказательства на полиграфе в своей защите, отметив, что «научное сообщество по-прежнему неоднозначно относится к надежности методов полиграфа».
Однако это не помешало использованию полиграфа в уголовных расследованиях, по крайней мере, в США. Военные, федеральное правительство и другие американские агентства также широко используют полиграф для определения пригодности человека к службе и допуску к ней.
Тем временем технология распознавания лжи эволюционировала от мониторинга основных жизненных показателей до отслеживания сигналов головного мозга. В 1980-х годах Дж. Питер Розенфельд, психолог из Северо-Западного университета, разработал один из первых таких методов. Он использовал тип мозговой активности, известный как P300, который возникает примерно через 300 миллисекунд после того, как человек узнает определенный образ.
Идея теста P300 Розенфилда заключалась в том, что подозреваемый, обвиняемый, например, в краже, будет иметь отчетливую реакцию P300, когда ему покажут изображение украденного предмета, в то время как у невиновного человека такой реакции не будет. Основным недостатком было выявление изображения, связанного с преступлением, которое мог видеть только подозреваемый.
Полиграф и магнитно-резонансная томография
В 2002 году Дэниел Ланглебен, профессор психиатрии Пенсильванского университета, начал использовать функциональную магнитно-резонансную томографию, или фМРТ, для получения изображений мозга в реальном времени, когда испытуемый одновременно говорил правду и лгал. Ланглебен обнаружил, что мозг, как правило, более активен, когда лжет, и предположил, что по умолчанию большинство людей говорят правду. Ланглебен заявил, что он может правильно классифицировать ложь или правду в 78% случаев.
Совсем недавно для выявления лжи начали использовать возможности искусственного интеллекта. Исследователи из Университета Аризоны разработали «Автоматизированный Виртуальный Агент для Оценки Истины в Реальном времени», или AVATAR. Система использует искусственный интеллект для оценки изменений в глазах, голосе, жестах и позе человека, которые указывают на возможный обман.
Министерство внутренней безопасности США протестировало AVATAR на пограничных переходах для идентификации людей для дальнейшего досмотра, и, как сообщается, в 60-75% случаев испытания были успешными. Для сравнения, точность человеческих судей, по словам разработчиков AVATAR, составляет в лучшем случае от 54 до 60%.
Хотя результаты AVATAR и фМРТ могут показаться многообещающими, они также показывают, что машины не безупречны. Оба метода сравнивают индивидуальные результаты с групповыми наборами данных. Как и для любого алгоритма машинного обучения, набор данных должен быть разнообразным и репрезентативным для всей популяции. Если данные плохие или неполные, если алгоритм необъективен или если датчики, измеряющие физиологическую реакцию субъекта, работают неправильно, то это просто более высокотехнологичная версия научного расизма Марстона.
фМРТ и AVATAR бросают вызов и без того противоречивой истории технологии распознавания лжи. На протяжении многих лет психологи, детективы и государственные органы продолжают спорить об их валидности. Существует, например, профессиональная организация под названием Американская ассоциация полиграфологов.
Между тем, юристы, гражданские либертарианцы и психологи осуждают их использование. Сторонники, похоже, непоколебимы в своей вере в данные и инструменты, а не в человеческую интуицию. Противники видят множество альтернативных объяснений положительных результатов и приводят множество доказательств того, что тесты на полиграфе не более надежны, чем предположения.
Попутно сенсационные криминальные сводки и голливудские фильмы заставили общественность поверить, что полиграф — проверенная технология и, вопреки реальности, опытные преступники могут фальсифицировать результаты.
Похоже, что Кен Алдер ближе всех к истине, когда он указывает, что полиграф по своей сути действительно эффективен только тогда, когда подозреваемые верят, что он работает.