Ни армия, ни продемократические силы не отступают после переворота, произошедшего в прошлом месяце. На карту поставлено многое, не только для Судана, но и для хрупких демократий по всей Африке.
Мы изучили всю доступную информацию о том, что вам будет полезно знать о перевороте в Судане, совершенном военными.
Насколько тяжела ситуация в Судане после переворота?
Многое поставлено на карту для будущего Судана. Демонстранты-демократы и лидеры гражданского общества поклялись противостоять военному перевороту под руководством генерала Абдель Фаттаха аль-Бурхана в конце прошлого месяца и прибегли к массовым забастовкам и демонстрациям, чтобы выразить свою поддержку гражданскому правительству. 21 ноября премьер-министр Абдалла Хамдук, который в течение нескольких недель отказывался принять планы военных, несмотря на то, что находился под домашним арестом, подписал соглашение о возвращении в правительство, заявив, что он действует, чтобы предотвратить дальнейшее кровопролитие, но народное требование исключительно гражданского перехода остается в силе.
Бурхан будет продолжать пытаться создать видимость нормальной жизни и убедить мир в том, что переходный период идет по правильному пути, даже если армия ясно дает понять, что она оставляет за собой право захватить власть в любой момент, когда почувствует угрозу. Армия и ее союзники ограничили доступ в интернет и прибегают к массовым арестам, а иногда и к применению смертоносной силы, чтобы запугать население. Но антидемократические силы не представляют собой монолит: помимо старших офицеров, там есть исламисты, бывшие лидеры повстанцев и члены нерегулярных сил, которые совершали геноцид в Дарфуре во время правления Омара аль-Башира и его партии Национальный конгресс (NCP).
Корыстные цели этой группы часто противоречат друг другу, и нет никаких гарантий, что их сплоченность сохранится.
Продолжающееся военное управление не только крайне непопулярно в Судане, но и является препятствием для проведения важнейших экономических реформ. Только сочетание народного сопротивления и постоянного международного давления может спасти революцию, которую суданские граждане совершили в 2018 году, а путь к подлинной демократии будет трудным даже при самых благоприятных обстоятельствах. События в Судане также будут иметь последствия для всего нестабильного региона, где демократия находится под угрозой, а гражданские конфликты — и напряженность между государствами — проверяют способность региональных институтов поддерживать порядок.
Что послужило причиной переворота?
Переворот в Судане можно рассматривать как последнее драматическое событие в продолжающейся борьбе за будущее страны после отстранения Башира. В 2019 году суданские военные объединили усилия с популярным продемократическим движением, которое сделало правительство NCP несостоятельным, сформировав непростое партнерство, чтобы привести страну к выборам 2023 года. Но у военных никогда не было тех же целей, что и у гражданского руководства: их лидеры стремились к безнаказанности за прошлые преступления и исключительному доступу к прибыльным экономическим возможностям.
В ходе демократических преобразований они выступали против запланированной передачи руководства от военных гражданскому населению, сопротивляясь попыткам вернуть украденные активы и отменить сделки по добыче ресурсов. Они определенно не заинтересованы в разрешении проведения выборов, если не будут иметь полного контроля над «игровым полем».
Между тем, широкая, разнообразная, возглавляемая гражданами коалиция «Силы за свободу и перемены» страдала от внутренних расколов. Это не только подорвало доверие населения, но и создало предлог для авторитарного захвата власти. Эти условия усугублялись медленным улучшением качества жизни населения, измученного экономическими трудностями.
Как должны реагировать иностранные лидеры?
США и другие западные державы опубликовали совместное заявление, в котором приветствовали восстановление Абдаллы Хамдука в должности и заявили, что они «воодушевлены» возобновлением приверженности переходному периоду. Но это приветствие преждевременно. Чтобы быть конструктивными, международное сообщество должно продолжать добиваться освобождения политических заключенных, удерживаемых армией при захвате власти в октябре, и сохранить замораживание финансовой помощи.
Они должны ясно дать понять, что экономическая поддержка, которую Судан мог бы получить, расставшись с Баширом и NCP, может быть оказана только заслуживающему доверия и, в конечном счете, действительно демократическому переходному правительству. Санкции против тех, кто несет наибольшую ответственность за срыв переходного процесса в Судане, также могут помочь.
Очевидно, что некоторые страны выигрывают от переворота. Путин хочет получить доступ к Порт-Судану. Из-за собственной модели правления Египет больше симпатизирует военному правлению и авторитаризму, чем демократическим преобразованиям под руководством общественности, и Каир поддержал Бурхана и его аргументы о том, что переворот был необходим для стабильности Судана. Бурхан и его союзники надеются и дальше пользоваться поддержкой Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов; но хотя эти страны разделяют философские предпочтения Египта, они не хотят слишком тесно сотрудничать с международным изгоем.
Каковы перспективы возвращения к демократическим преобразованиям?
В 2018-19 годах продемократическое движение Судана оказалось стойким и непримиримым, и народный гнев в связи с перспективой продолжения военного правления проявляется на улицах. Очевидно, что в течение нескольких недель после захвата власти военные испытывали давление, чтобы хотя бы сделать жест в сторону некоторых уступок. Однако верно и то, что история Судана изобилует военными переворотами и безнадежно расколотой политической системой.
Сегодня большая часть продемократического движения не желает мириться с сохранением роли военных в переходных механизмах, указывая на их очевидную недобросовестность. Но трудно представить, как переговоры могут убедить лидеров переворота просто отказаться от своих интересов.
В конечном счете, цена успешного перехода, который должен будет включать структурные экономические реформы, вероятно, потребует определенных компромиссов внутри правительства по таким вопросам, как подотчетность и сохранение активов времен Башира. Но подлинный переходный период также не должен позволить военным продолжать действовать в качестве высшей власти в стране, способной корректировать списки и увольнять правительственных чиновников по своему усмотрению. Реформирование Судана таким образом, чтобы правительство служило всем своим гражданам, является сложной задачей.
Благодаря мужеству суданского народа, надежда еще не потеряна, но путь предстоит трудный.