1 марта 1954 года, незадолго до рассвета, Джон Анджайн пил кофе на пляже в южной части Тихого океана, когда услышал шум и увидел в небе нечто, что, по его словам, «было похоже на второе солнце, восходящее на западе».
В тот же день «что-то начало падать на наш остров», — говорит Анджайн, которому тогда было 32 года и который был главным судьей на атолле Ронгелап, входящем в состав Маршалловых островов. «Это было похоже на пепел от костра. Он падал на меня, мою жену и нашего маленького сына».
Сегодня мы решили рассказать о ядерной трагедии на Маршалловых островах.
Взорванный к чертям Ронгелап
Анджайн и его пятеро маленьких детей, вместе с другими 82 жителями Ронгелапа, были «свидетелями испытания водородной бомбы, взорванной американскими учеными и военными», — пишет Уолтер Пинкус в своей новой книге «Взорванный к чертям: смертельное предательство Америкой жителей Маршалловых островов», которая уже вышла в свет.
В 1946 году США начали испытания ядерного оружия на атолле Бикини, в 200 км к западу от Ронгелапа. Испытания, получившие название операция «Перекресток», были перенесены на острова из США, поскольку власти опасались, что «радиоактивные осадки не удастся безопасно локализовать», — пишет Пинкус.
Во время этих первых испытаний жители Ронгелапа были переселены на другой остров, расположенный на безопасном расстоянии.
Но испытание 1954 года было другим. Не только не было эвакуации, но и «Касл Браво», как его называли, был самым большим из 67 ядерных устройств, взорванных во время военных испытаний — «в тысячу раз больше, чем бомба, уничтожившая Хиросиму», — рассказывает Пинкус.
Радиоактивный дождь достиг побережья Ронгелапа всего за несколько часов, покрыв остров радиоактивным материалом и накрыв дома и кокосовые пальмы. В некоторых частях острова белый смертельный пепел лежал «на глубине полутора сантиметров в земле», — пишет Пинкус.
Местные жители, которые часто ходили босиком и без рубашки, были покрыты токсичными остатками. Они попали в их волосы, на их тело и даже между пальцами ног.
«Некоторые люди клали их в рот и пробовали на вкус», — говорил Анджайн на слушаниях в Вашингтоне, проведенных Комитетом Сената по энергетике и природным ресурсам по расследованию инцидента 1977 года. «Один человек втирал пепел в глаза, чтобы узнать, вылечит ли он старую болезнь. Люди проявляли к нему интерес, и дети играли с ним».
Затем начался дождь, который растворил золу и «унес ее в стоки и в бочки, которые снабжали водой каждый дом», — рассказывает Уолтер Пинкус.
Прошло три дня, прежде чем власти США смогли, наконец, эвакуировать людей с острова и доставить их на соседний остров Кваджалейн для медицинского обследования. Многие жители Ронгелапа уже страдали от таких проблем со здоровьем, как рвота, выпадение волос, ожоги и волдыри по всему телу. Анализы показали, что у них снизилось количество лейкоцитов в крови и что в их организме был высокий уровень радиоактивного стронция.
Никто из них не умер, по крайней мере, не сразу, это произойдет позже…
Через три года жителям Ронгелапа было разрешено вернуться домой, так как они были уверены, что условия были безопасными. Но в 1957 году количество выкидышей и мертворождений на острове удвоилось, а в 1963 году у первых жителей начали развиваться опухоли щитовидной железы.
Хотя они продолжали проходить ежегодные медицинские осмотры, американские военные не признали своей вины, за исключением того, что в 1964 году каждый житель острова получил $10800 в качестве компенсации за причиненные неудобства.
Некоторые, включая жителей острова, предполагают, что правительство США использовало жителей Ронгелапа в качестве «подопытных кроликов» для изучения воздействия высокоуровневой радиации.
Для Анджайна и его семьи последствия были катастрофическими. У его жены и четверых детей был диагностирован рак. Шестой ребенок, родившийся после взрыва, заболел полиомиелитом и был вынужден пользоваться костылями после того, как одну из его ног парализовало.
Судьба Лекоя
Но самая большая трагедия постигла его пятого ребенка, Лекоя, которому был всего один год, когда «Касл Браво» накрыла остров ядерной пылью. В детстве он был в основном здоров, если не считать случайных синяков. Вскоре после своего 18-летия Лекой был доставлен в американскую больницу, где врачи обнаружили у него острый миелогенный лейкоз.
Анджайна неделями стоял у постели сына, пока он проходил химиотерапию, держал умирающего сына на руках и смотрел, как он умирает. Он рассказал о последних днях жизни Лекоя в своем письме в газету «Друзья Микронезии» в 1973 году. «Его уши, рот и нос начали кровоточить, и казалось, что он теряет рассудок», — писал Анджайн о своем сыне. «Когда я задавал ему вопросы, он не отвечал мне, кроме «не повезло».
Лекой умер 15 ноября 1972 года, всего в 19 лет. Newsweek назвал его «первой и пока единственной жертвой лейкемии после взрыва H-бомбы». Его смерть стала доказательством того, что радиоактивные осадки «могут быть даже более смертоносными для жизни человека, чем сама бомба».
Похоронив сына в месте с видом на лагуну в Ронгелапе, Анджайн продолжал бороться за финансовую компенсацию для своей семьи и других выживших в Ронгелапе. В 2004 году, за несколько месяцев до своей смерти (по неизвестным причинам) в возрасте 81 года, он вместе с 2000 человек прошел маршем в Японии, чтобы вспомнить 50-ю годовщину испытания водородной бомбы в 1954 году, которое медленно убило его сына.
В 2007 году суд по делу о ядерной катастрофе присудил Ронгелапу возмещение ущерба в размере более $1 млрд, но до сих пор не выплачено ни цента. Согласно исследованию Колумбийского университета от 2019 года, уровень радиации в Ронгелапе по-прежнему выше, чем в Чернобыле или Фукусиме.
Для Джона Анджайна это никогда не было связано с деньгами. «Я знаю, что деньги не могут вернуть моего сына», — сказал он однажды. «Они не смогут вернуть мне 23 года моей жизни и не смогут заставить нас перестать бояться».