Спорт — это полезная призма, через которую можно исследовать аспекты национальной идентичности. Это особенно актуально для футбола, учитывая его популярность и глобальный охват.
Футбольные сборные часто изображаются как воплощение нации. Они являются носителями надежд и мечтаний народа.
Однако мы все чаще видим, как футболисты играют за страну, отличную от той, в которой они родились или выросли. Это допускается, если они имеют право на получение гражданства этой страны.
Причин такого перехода может высветить зачастую сложный, множественный и случайный характер национальной идентичности.
Было проведено исследование, посвященное игрокам из африканских семей. Оно показало, что эти футболисты выбирают страну, которую они представляют, исходя из самых разных причин.
Некоторые игроки могут быть мотивированы чувством культурной близости. Для других это возможность играть в футбол на высоком уровне и продвигать свою карьеру.
Изменение лояльности
В последние годы несколько африканских государств приняли решение отбирать игроков, родившихся за пределами родных стран своих родителей. Большая африканская диаспора в Европе предлагает широкий спектр талантливых футболистов.
Колониальная история миграции и постоянное общение означают, что многие европейские игроки имеют прочные этнические и семейные связи с африканскими странами, поэтому имеет смысл использовать этот ресурс.
В течение некоторого времени Марокко и Алжир были двумя странами, которые извлекали наибольшую выгоду из своих диаспор. Они в значительной степени опирались на футболистов алжирского или марокканского происхождения, родившихся в Европе, таких как Рияд Махрез и Софиан Буфаль.
Некоторые из этих игроков представляли Францию в юношеских командах, но предпочли играть за страну своих родителей на самом высоком международном уровне.
Этот феномен очевиден, если рассматривать африканские сборные в последних международных турнирах. Из 368 игроков, зарегистрированных на турнир Africa Cup of Nations в 2017 году, 93 родились за пределами страны, которую они представляли.
Большинство из них (69) родились во Франции. Еще 22 игрока, хотя и родились в Африке, выросли в европейской стране.
К ним еще можно прибавить 93 футболиста, которые играли за страну, в которой они не родились или где не жили с юных лет.
На Чемпионате мира 2018 года в финальной части приняли участие пять африканских стран. У Марокко было 15 игроков, которые родились в Европе, и еще двое, которые выросли в Европе.
У Туниса и Сенегале их было девять, а у Нигерии — четыре (плюс еще двое, выросших в Европе). В общей сложности 38 игроков из этих пяти стран родились в Европе, большинство из них — во Франции (25).
Африканский Кубок наций 2019 года, в котором 552 игрока зарегистрировались для участия в турнире, 129 родились за пределами страны, которую они представляют.
Опять же, большинство из них родились во Франции — 86 человек. А еще 30 игроков выросли в другой стране, чем та, в которой они родились.
Девятнадцать игроков сборной Марокко родились за пределами страны, десять из них — во Франции; четырнадцать игроков сборной Алжира родились во Франции.
В целом представляется, что франкоязычные африканские страны Северной и Западной Африки чаще используют свою диаспору. Колониальное прошлое Франции накладывает важный отпечаток на современный африканский спорт.
Загадка идентичности
Некоторые футболисты ясно дали понять в интервью для прессы, что вопросы идентичности влияют на их решение. Например, бывший камерунский игрок сборной Бенуа Ассу-Экотто (сын камерунского футболиста — иммигранта), родившийся во Франции, публично выразил сильное чувство камерунской идентичности.
«Играть за сборную Камеруна было естественным и нормальным выбором. У меня нет никаких чувств к французской команде, ее просто не существует. Когда люди во Франции спрашивают мое поколение «откуда вы?», они отвечают Марокко, Алжир, Камерун или другие африканские страны».
Его комментарии, как представляется, отражают более широкий круг вопросов, связанных с маргинализацией и дискриминацией этнических меньшинств во Франции и других странах, подчеркивая недовольство и неприятие французской идентичности.
Более прагматичные вопросы можно увидеть в случае Жоэлем Киассумбуа, который родился в Швейцарии. В телевизионной программе молодой вратарь в то время проявлял мало интереса к стране своего отца, Демократической Республике Конго. В конечном счете, все же он вошел в сборную ДРК.
В 2013 году Сейдо Берахино, родившийся в Бурунди, но приехавший в Великобританию в качестве беженца в возрасте десяти лет, говорил о своем желании играть за Англию:
«Я хочу играть на самом высоком уровне с лучшими игроками в лучших турнирах».
Пять лет спустя он сказал, что «всегда будет бурундийцем», и уехал играть за национальную команду.
Может быть, Поль Погба счастлив играть за сборную Францию, но если бы он был менее талантлив, такой возможности, вероятно, не было бы и он последовал бы решению своих братьев представлять страну своих родителей — Гвинею.
Профессиональные мотивы могут быть основой многих решений, но они, безусловно, также отражают двойственность идентичностей игроков. Очевидно, что прошлое игрока формирует его идентичность, но более широкий социально-политический контекст также может повлиять на нее.
Какими бы ни были чувства и мотивы футболистов, выбор «спортивной национальности», которая может отличаться от «официального» гражданства, усиливает необходимость рассматривать идентичность игроков как гибкую, а не фиксированную и неизменную.