Венгерский экономист Янош Корнаи доказал, что «рыночный социализм» не может работать в долгосрочной перспективе. История показывает, что он был прав.
Я помню, как не понимал ленинскую Новую экономическую политику (НЭП), когда изучал ее в десятом классе. Как могла доза капитализма спасти советский коммунизм? В 15 лет мы с друзьями воспринимали это как парадокс. Позже, мой профессор политической экономии социализма не мог ответить, почему, если Ленин знал, что некоторая либерализация экономики полезна, он не провел эти реформы раньше.
Рынок превосходит государство в управлении экономикой и советская коммунистическая номенклатура (элита) знала об этом. Рыночные реформы не продвинутся далеко, пока сохраняется однопартийная система.
У самого Фиделя Кастро не было другого выбора, кроме как согласиться на первоначальные реформы экономической либерализации в середине 1993 года. Это был единственный способ остановить свободное падение экономики острова, которая сократилась на 35% в период с 1990 по 1993 год. Аналогичные реформы, хотя и в другом масштабе и продолжительности, были проведены в Югославии при Тито, в Чехословакии при Александре Дубчеке, в Венгрии при Яноше Кадаре, в Китае при Дэн Сяопине, в Лаосе и Вьетнаме.
Николас Мадуро недавно сделал то же самое в Венесуэле.
Масштаб и успех этих реформ всегда зависит от того, сколько экономической автономии номенклатура готова предоставить частным лицам. Это экономика в оковах, всегда под ревнивым взглядом тоталитарного государства, которое без колебаний ограничивает и ликвидирует эту автономию при малейшей угрозе своей политической монополии.
Вот несколько ярких примеров того, что рыночный социализм на практике не приносит положительных результатов в долгосрочной перспективе.
1. НЭП в Советской России
НЭП (1921-1928 гг.) обратил вспять гибель большевистского военного коммунизма. С 1921 по 1923 год поезда перевезли вдвое больше товаров и пассажиров, с 1921 по 1926 год производство выросло на 200%, а с 1922 по 1925 год посевные площади увеличились с 78 млн до 104 млн га. Николай Бухарин выдвинул лозунг «Крестьяне, богатейте!» и превратился из одного из идеологов военного коммунизма в сторонника частичных свободно-рыночных реформ НЭПа.
Однако Людвиг фон Мизес уже в 1920 году предсказал, что проблема национальных счетов нанесет смертельный удар по утопии социалистического развития. Косыгинские реформы 1965 года стали еще одной неудачной попыткой советского Левиафана реформировать себя.
2. Югославия Иосипа Тито
В период с 1952 по 1974 год реформы Тито в Югославии были направлены на укрепление предпринимательских возможностей трудящихся в принятии решений, либерализацию цен и снижение налогов для самоуправляемых предприятий. В этот период экономика росла примерно на 6% в год, и Югославия стремилась стать чудом «рыночного социализма». Однако на частных несельскохозяйственных предприятиях работало не более 5-10 человек.
Как подтверждает Джеймс А. Дорн, отсутствие частной собственности в долгосрочной перспективе не привело ни к рынку капитала, ни к рынку труда, что вызвало неправильное распределение ресурсов в экономике и разного рода неэффективности. После контрреформ и отказа от «рыночного социализма» в 1974 году упадок югославской экономики усилился, ВВП, производительность и занятость снизились.
3. Новый экономический механизм в Венгрии
После вторжения Советского Союза в Чехословакию в 1968 году Александр Дубчек не успел увидеть результаты своих реформ. Тем не менее, Венгрия ввела Новый экономический механизм с 1968 года. Были частично либерализованы цены и зарплаты, разрешены мелкие частные и кооперативные фермы, чтобы избежать серьезных искажений, характерных для других централизованных экономических систем, и предотвратить хронический дефицит.
Очереди, характерные для других социалистических стран Восточной Европы, здесь были редкостью. Но непоследовательность и частые контратаки, а также влияние государства на экономику сделали меры неэффективными. После того, как в 1990 году впервые за более чем четыре десятилетия были проведены свободные выборы, страна решила полностью порвать с экономическим авторитаризмом.
4. Новый экономический механизм в Лаосе
«Новый экономический механизм» — так назывались реформы, проводимые в Лаосе с 1985 года. В течение нескольких лет инфляция снизилась, а макроэкономические показатели улучшились. Однако институты и законы, поддерживающие частную собственность и функционирование рынков, слабы, коррупция широко распространена, а режим продолжает проводить интервенционистскую экономическую политику. В результате Лаос остается самой бедной страной Юго-Восточной Азии, наряду с крошечным Восточным Тимором.
5. Венесуэла сегодня
Впервые с 2013 года экономика Венесуэлы будет расти, или, по крайней мере, не сокращаться, по сравнению с предыдущим годом. Гиперинфляция и дефицит, которые остаются хроническими, будут ниже, чем в предыдущие годы. Это результат небольших реформ, которые начались в конце 2019 года.
С тех пор режим Каракаса отменил ценовой и валютный контроль, создал неформальную экономику, основанную на долларах, поощрял иностранные инвестиции, особенно в углеводородный сектор, и отошел от чисто популистского стиля Уго Чавеса в макроэкономической политике. В интервью Bloomberg от июня 2021 года Делси Родригес, вице-президент Венесуэлы, прокомментировала меры, которые ее собственный режим использует уже двадцать лет: «Вы не можете сказать, что тогда это был социализм, нет. Это было прямо против народа, против покупательной способности народа».
Режиму понадобилось два десятилетия, чтобы тайно признать свой провал. В стране по-прежнему самая высокая инфляция в мире, крайняя бедность среди 77% населения и гротескная коррупция. Масштабы и результаты этих реформ, к сожалению, будут весьма ограниченными.
6. Китай и 7. Вьетнам
Китай и Вьетнам являются наиболее успешными примерами. Достаточно прочитать рассказ Фрэнка Диккеттера об ужасах «Большого скачка» и «Культурной революции», о голоде и каннибализме, чтобы понять масштаб перемен, которые принес рынок в Китай вскоре после 1979 года.
То же самое можно сказать и о Вьетнаме с 1986 года, когда после десятилетий войны были проведены реформы Дой Мой («политика обновления»). Но миллионы людей в Китае и Вьетнаме вырвались из крайней нищеты вопреки государству, а не благодаря ему. В обеих странах государственный сектор препятствует конкуренции по сравнению с частным сектором, является наименее прозрачным и инновационным, а также наиболее неэффективным.
Более того, согласно Индексу человеческой свободы Института CATO (2021), с 2019 года китайская компартия усилила свои атаки на свободный рынок, ускорив аресты предпринимателей и создание партийных ячеек в 73% всех частных компаний, и эта цифра увеличивается до 92% для 500 крупнейших компаний страны.
Ненавистный рынок снова и снова спасает социалистическую утопию от собственной гибели. Но даже если этатизм кажется частичным и временным средством, он устанавливает очень низкий порог для реформ в долгосрочной перспективе. Мало кто понял и прожил эту реальность так хорошо, как венгерский экономист Янош Корнаи, который показал, что «рыночный социализм» в конечном итоге не может работать.