С момента окончания Второй мировой войны геополитическая карта мира изменилась кардинально. На обломках колониальных империй возникли десятки новых государств — только в Африке к началу 1990-х их стало более 50. После распада СССР и Югославии на карте Европы появились такие страны, как Словения, Хорватия, Эстония, Украина и другие. Однако и после окончания холодной войны процессы формирования новых государств, усиления автономий и обновления политико-правовых статусов территорий не остановились. Напротив — в XXI веке они получили новое развитие.
Если в XX веке выход на международную арену новых стран чаще всего сопровождался военными конфликтами, то сегодня этот процесс зачастую принимает институционально-правовой характер, хотя напряжённость по-прежнему высока. Некоторые регионы стремятся к полной независимости, ссылаясь на историческую, культурную или этническую самобытность. Другие, как в случае Новой Каледонии или Гренландии, ищут новый статус в рамках существующего государства, расширяя внутреннюю автономию, экономические права или международную субъектность. Каждый случай уникален, но все они объединены общей тенденцией: народы и сообщества мира всё активнее стремятся к политическому признанию и самоуправлению, опираясь на принципы самоопределения, закреплённые в Уставе ООН и международном праве.
Эти стремления не всегда приводят к созданию полностью независимых государств. Иногда они заканчиваются реформированием конституционных систем, как это произошло во Франции в июле 2025 года, когда был заключён «исторический договор» о создании Государства Новой Каледонии — первого такого образования в истории Пятой республики. Иногда — к ожесточённым спорам, как в Каталонии, Шотландии или Косово. Бывают случаи, когда международное сообщество признаёт новое государство, а бывают — когда не признаёт, несмотря на все атрибуты суверенитета.
В этой статье мы рассмотрим двенадцать ключевых примеров того, как в XXI веке различные территории стремятся к независимости, автономии или обновлению своего правового статуса. Мы проанализируем правовые основания, исторические предпосылки, экономические и политические факторы, стоящие за каждым случаем. Особое внимание уделим странам мира, где происходят эти трансформации, и международному контексту, в котором они разворачиваются.
1. Новая Каледония
Историческое соглашение 2025 года
12 июля 2025 года Франция и Новая Каледония подписали «историческое» соглашение, по которому заморская территория остаётся частью Французской Республики, но получает новый статус — Государства Новой Каледонии.
Согласно 13-страничному документу, жители архипелага смогут получить новую национальность — новокаледонскую, сохраняя при этом французское гражданство. Этот шаг стал результатом десятилетий дебатов, трёх референдумов (2018, 2020, 2021), а также жестоких протестов 2024 года, в ходе которых погибли 14 человек.
Экономические и политические вызовы
Островное государство, расположенное в 17 000 км от Парижа, понесло экономический ущерб в размере 2 миллиарда евро в 2024 году, что составило около 10% ВВП территории. Основной причиной напряжённости стало желание Парижа расширить права голосования для мигрантов, что вызвало протесты среди коренного населения — канаков.
Президент Франции Эммануэль Макрон заявил:
«Это соглашение имеет исторические размеры. Мы создаём новое государственное образование в составе Франции — не через отделение, а через признание».
2. Гренландия
Геополитическое значение острова
Гренландия — крупнейший остров мира, формально принадлежащий Дании, но с 2009 года обладающий широкой автономией. Более 90% населения — инуиты, и в последние годы наблюдается рост национального самосознания.
В 2021 году правительство автономии объявило курс на возможное проведение референдума о независимости. Однако, в отличие от Новой Каледонии, Гренландия контролирует почти все внутренние дела, включая образование, здравоохранение и полицию.
Экономические реалии
Остров остаётся экономически зависимым от Дании, получая ежегодные дотации в размере более 3,9 млрд датских крон (приблизительно 520 млн евро). Однако залежи редкоземельных металлов и ледниковые ресурсы делают Гренландию стратегически важной как для США, так и для Китая.
3. Шотландия
История и современность
Шотландия вошла в состав Великобритании в 1707 году, но стремление к независимости остаётся актуальным. В 2014 году на референдуме за отделение проголосовали 44,7%, а за сохранение единства — 55,3%.
После Brexit шотландское правительство, возглавляемое Шотландской национальной партией (ШНП), активно добивается второго референдума. По данным опроса 2023 года, около 49% шотландцев поддерживают независимость, особенно среди молодёжи.
Конфликт с Лондоном
Премьер-министр Великобритании Риши Сунак (на 2025 год) заявил, что «никаких новых референдумов не планируется», что только усилило напряжённость в регионе.
4. Каталония
Попытка отделения в 2017 году
Каталония провела односторонний референдум 1 октября 2017 года, после чего объявила о независимости. Реакция Мадрида была жесткой: автономия была временно приостановлена, лидеры движения арестованы или уехали за границу.
Современная ситуация
В 2024 году правительство Испании вновь начало переговоры с каталонскими политиками. Планируется пересмотр автономного статуса, включая налоговую самостоятельность и признание каталонского как государственного языка в ЕС.
5. Южный Судан
Первая новая страна в XXI веке
В 2011 году, после многолетней гражданской войны, Южный Судан стал 193-м государством ООН. На референдуме за отделение от Судана проголосовали 98,8% населения.
Однако с момента независимости страна сталкивается с внутренними конфликтами, нехваткой инфраструктуры и гуманитарными кризисами. Несмотря на это, Южный Судан стал примером реализованного права на самоопределение.
6. Косово
Косово провозгласило независимость от Сербии в 2008 году. Сегодня его признали 101 страна, включая США, Францию и Германию, но не признали Россия, Китай, Индия, Испания и несколько других стран.
Ситуация остаётся напряжённой, особенно в северных районах, где проживает сербское меньшинство.
7. Тайвань
Тайвань — один из самых обсуждаемых «негосударственных» субъектов в мире. После гражданской войны в Китае в 1949 году он стал отдельным политическим образованием, хотя Пекин считает его частью КНР.
На 2025 год Тайвань имеет собственное правительство, армию, валюту и выборы, но официально признан лишь 12 странами. США оказывают ему военную и экономическую поддержку, не признавая как суверенное государство.
8. Курдистан
Народ курдов насчитывает более 35 миллионов человек, проживающих в Турции, Иране, Ираке и Сирии. В Иракском Курдистане в 2017 году был проведён референдум о независимости — за проголосовали 92%, но Багдад его не признал.
Тем не менее, Регион Курдистана остаётся самой стабильной и автономной частью Ирака, со своей армией (пешмерга), парламентом и официальным языком (курдским).
9. Палестина
Государство Палестина признано более 130 странами, но не имеет полного контроля над территорией. В 2012 году ООН предоставила Палестине статус наблюдателя, что позволило ей вступать в международные организации.
Конфликт с Израилем остаётся нерешённым, а международные усилия по созданию двух государств продолжаются.
10. Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия
Эти регионы формально находятся в составе Молдавии и Грузии, но фактически являются самопровозглашёнными республиками, признанными лишь ограниченным числом государств, включая Россию.
11. Сахарави
Полисарио — освободительное движение народа Сахарави — добивается независимости от Марокко с 1970-х годов. Сегодня конфликт остаётся нерешённым, несмотря на поддержку ООН и Алжира.
12. Бретань и Корсика
На фоне событий в Новой Каледонии активизировались движения в Корсике и Бретани, требующие более широких автономий, в том числе сохранения региональных языков и финансовой независимости.
На примере Новой Каледонии мы видим модель, при которой новая государственность формируется внутри существующего суверенитета, создавая двойную идентичность: с одной стороны — новокаледонскую, с другой — французскую. Это отражает важную тенденцию: самоопределение всё чаще принимает форму расширенной автономии, а не абсолютной независимости. Подобные механизмы могут применяться и в других странах — от Дании (в случае с Гренландией) до Великобритании (Шотландия), а также в федеративных и конфедеративных системах.
С другой стороны, остаются случаи, когда национальные движения стремятся к полному выходу из состава существующего государства — как это происходило в Косово, Южном Судане или Иракском Курдистане. Однако даже в этих случаях путь к признанию и устойчивости остаётся долгим и неравномерным: многие «новые» государства сталкиваются с проблемами легитимности, безопасности, экономической самодостаточности и международного признания.
Современная международная система, построенная на принципах территориальной целостности и права народов на самоопределение, должна искать баланс между этими двумя началами. Односторонние декларации независимости, как показал пример Каталонии, не всегда ведут к успеху. В то же время устойчивые, выверенные модели (как в случае Новой Каледонии) позволяют достичь компромисса между интересами центров власти и стремлениями регионов.
На ближайшие десятилетия можно ожидать сохранения этой двойственной динамики: государства будут стремиться к внутренней консолидации, но при этом всё больше сообществ и народов будут заявлять о праве на отдельную идентичность, автономию или признание. Политическая карта мира не зафиксирована навсегда — она продолжает меняться, и каждый такой случай требует внимательного анализа, институциональной гибкости и уважения к историческому, культурному и правовому контексту.